Стыд и боль в терапии-1

16 марта 2024

При прохождении глубинной терапии нарциссичный клиент встречается с болезненным опытом тщетности, невозможности спрятать, сделать незаметной «худшую» часть себя: несовершенную, зависимую, слабую, нуждающуюся в Другом.

Ту часть, которая хронически отвергалась значимыми взрослыми в раннем детстве.

Опыт подобного отвержения и его последствий сподвигнули обратиться к психологу, что не сразу может осознаваться человеком.

Как и не осознается в полной мере до определенного момента, что в пространстве отношений с терапевтом обратившийся обречён иметь дело именно с этой — стыдящейся самой себя — частью, которую терапевт в нём видит.

Видит и тем самым помогает клиенту её вновь осознавать, принимать, впервые ощущая опыт целостности.

В процессе работы, когда человек ищет более здоровые способы быть с собой и Другим он встречается с внутренней дилеммой.

Убежать привычно в одиночество внутренней пустоты, голода рядом с Другими?

Или всё же рискнуть остаться, попробовать вновь открыться Другому в своих желаниях и проявлениях, несмотря на страхи, тревогу, острейшее желание убежать, освободиться от сильных чувств?

I. Это переломный момент в совместной терапевтической работе. Терапевтический процесс может быть привычно «разорван» клиентом на негативном переносе и отыгрывании травмы.

II. Либо прерван, не будучи завершенным по своим потенциальным возможностям. То есть процесс завершается формально.

III. Либо продолжен через кризис в диаде «клиент — терапевт».

В любом случае он вбирает в себя тот путь, что пройден — и путь, который предстоит пройти, согласно видению терапевтом динамики процесса клиента.

В жизнеизменяющей терапии (анализе) мы имеем дело с регрессией, то есть детскими паттернами, которые стали нам болезненно «малы», которые перестали (или перестают) выполнять для нас важные задачи настоящего момента.

В этом контексте мы обречены ощущать себя «никчемными», в «каше», в «болоте», слабыми, «неэффективными», чего-то не понимающими.

По-человечески несовершенными.

Нам трудно поверить, что именно в этих «кашах», «болотах», «тупиках» рядом с терапевтом рождается та часть нашей Самости, где мы уже больше принадлежим себе, больше знакомы со своей природой [как следствие — замечаем Других], ощущаем интерес к своей жизни, больше принимаем себя [как следствие — меньше претензий к Другим], ощущаем в себе плато внутренней устойчивости и становимся способны любить.

И здесь мы подходим к месту, где вынуждены признаться себе в том, что желание избежать соприкосновения с собой и своими чувствами в присутствии Другого — наш выбор.

А те дары, от которых мы отказываемся — наша цена за временное избавление от боли «здесь и сейчас».

Если мы отыгрываем в этом месте свой негативный перенос, то осознания своей роли в происходящем, разумеется, у нас не будет.

Бессознательное отыгрывание «заточено» на поиск и определение «виновника происходящего» вовне — и не более того.

Прерывание клиентом в одностороннем порядке клиент-терапевтических отношений в глубинной долгосрочной терапии (анализе) воспринимается чувствительным терапевтом манифестацией отчаяния и невозможностью выдержать себя в присутствии Другого, открывшейся раной нарциссического стыда и боли, её сопровождающей.

А также ярости, страха, злости, которые клиент пытается «укутать» в себе забвением.

Или отыгрыванием травмы в отношении следующих «козлов отпущения».

Вновь на долгие годы — или на какое-то время.

Причины прерывания разнообразны и могут находиться в системе одновременно происходящих процессов — или быть маркером одного обособленного

Вот некоторые из них.

Имеющийся «запас» внутренней самоподдержки клиента истощился.

Своих ресурсов больше нет.

Извне клиенту не удается принять поддержку:

• вследствие влияния собственно травмы, сподвигающей отвергать Другого. Здесь человек буквально избегает физической встречи с терапевтом, как это происходило со стороны значимых взрослых в отношении него «там и тогда»

• вследствие неверно выбранного терапевтом момента или способа поддержки. * При условии, что речь идет именно о моменте и способе, а не встрече с реальностью: определенные фантазии клиента о том, какой должна быть помощь или сам терапевт не оправдались [последнее — терапевтично]

• вследствие решения клиента пойти по известному [безопасному] пути. И это сиюминутное решение уйти, прервать, разорвать контакт, в котором ощущаются сильные боль и страх при приближении к Другому — не может человека не радовать. Но только в моменте.

Идея о том, «как во мне должно быть» занимает огромную часть личности клиента и потому различие между «Я идеальный» и «Я реальный» больше пугают, нежели вдохновляют на продолжение [или начало] собственно терапии/ анализа.

Новый опыт клиента рядом с терапевтом не помещается в имеющееся представление об «идеальном процессе» [проекция своей «идеальной» презентации на окружающий мир].

«Если так больно, то это не правильно»

«Знакомый ходил, сразу результат, никаких мучений, значит, у меня что-то не то»

Все вышеперечисленные моменты по-своему драматичны и обозначают предельно живой процесс между двумя людьми.

Это опыт, который в силу разных причин не получен клиентом в его реальной жизни «там и тогда» — а сейчас может осознанно быть прожитым.

В этом месте связь естественным образом хрупка, зависит от множества нюансов, каждый участник процесса несет свою часть ответственности перед собой и Другим, получая последствия своих решений и выборов, имея возможность эту хрупкость осознавать и, памятуя о ней, сознательно на неё опираться.

Я говорю об опыте человеческого во взаимоотношениях

При «обрыве» или остановке процесса со временем клиентом может быть принято решение вернуться в ту точку, где произошел «разрыв» в отношениях с терапевтом.

Предыдущий этап работы аккумулировал ресурсы, помогающие простить клиенту свое несовершенство и «плохость» терапевта.

Процесс, безусловно, будет новый и при этом уже не с «0».

С опытом, полученным на предыдущих этапах работы с данным терапевтом.

Возможно также и взятие на себя ответственности за выбор смены терапевта.

Мы можем увидеть, осознать, что в отношениях с терапевтом поступили также, как обычно поступаем в кризисные моменты отношений — быстро уходим в другие отношения.

Или осознать, что именно так поступали в отношении нас самих значимые взрослые из «там и тогда» в нашей детской истории.

Можем признать своё отыгрывание травмы, при которой происходит укрепление нашей внутренней расщепленности на «плохого — хорошего родителя» и идеализации последнего.

Мы видим себя «жертвой плохого родителя» [терапевта] и присутствует иллюзия, что теперь «хороший родитель» [другой терапевт] «спасет от боли и никогда её не допустит».

При этом какая-то важная часть взаимоотношений с реальными родителями может продолжать оставаться в «тени» и по-прежнему бессознательно сподвигать нас создавать один и тот же дисфункциональный формат взаимоотношений с собой и Другими.

Хорошие новости

Остановка и прерывание могут быть рассмотрены и как динамика здорового процесса — психологического взросления клиента.

От зависимой позиции — к контр-зависимой, от аутоагрессии — к агрессии на Другого.

Я сам!

Не хочу!

И этот опыт возможно присвоить, пользуясь себе на благо.

А при желании пройти еще дальше в опыте эмоциональной близости с Другими и сформулировать для себя новый запрос из этой отправной точки.

В профессиональной работе с любым терапевтом человек, ищущий аутентично проживаемой жизни, глубинной связи с самим собой и Другими гарантировано испытает в какой-то момент боль.

И, может быть, с одним из них останется в отношениях, становясь способным и в Другом видеть тоже живого и отдельного человека.

---

Отклики читателей на статью

Полезная статья, спасибо. Задумалась.
Ольга, а как отличить истинное желание сменить терапевта от этого бегства от стыда, боли, ощущения беспомощности, о котором говорится в статье?

 — Спасибо за ваш интерес. Отвечу Вам в следующей заметке.

---